Внук

© surensahakianLIT, 2019

Выбравшись из вентиляционной шахты и спускаясь по веревочной лестнице в абсолютной темноте, Баранкин почувствовал что-то неладное: снизу доносился легкий запах кофе, чего в принципе не могло быть в хранилище банка. Он бы, конечно, не отказался бы сейчас от чашечки ароматного кофе, но старался гнать подобные мысли из головы, считая, что они отвлекают его от главной цели. Это, несомненно, его сознание играет с ним в эти игры, выдавая желаемое за действительное.

Баранкин представлял, что он, если не Джеймс Бонд, то как минимум ниндзя-невидимка, беззвучно движущийся в темноте. Стремительность молнии, кошачья грация движений, неуловимость и непредсказуемость – все это о нем, о Баранкине. Только вот, черт побери, как же ему хочется кофе…

Баранкин подумал, что надо бы посветить себе телефоном и на всякий случай осмотреться, но тяжелый рюкзак с инструментами тянул его вниз, и необходимо было держаться двумя руками, чтобы не сорваться. Ему казалось, что он спускается уже целую вечность, а конца все не видно. Руки уже онемели от напряжения, а рюкзак казался все тяжелее и тяжелее.

Веревочная лестница неожиданно закончилась, и надо было принимать решение, что делать дальше. По расчётам, высота хранилища не должна была превышать длины лестницы, поэтому пол должен быть где-то совсем близко. Но все равно было страшно. Баранкин замер для принятия ответственного решения. Собраться с мыслями никак не удавалось. «А, была – не была…» — подумал Баранкин и спрыгнул.

— Ну заходи, Баранкин, присаживайся, мы тут уже тебя заждались…

Вспыхнул яркий свет, ослепивший Баранкина. В середине комнаты за столом сидел инспектор Ширяев и на самом деле потягивал горячий кофе из чашки. Вокруг Баранкина стояло четыре автоматчика, почему-то без масок, как это бывает во всех шпионских фильмах. Вместо этого, на их лицах светились широкие улыбки.

— Ну что тебе сказать, Баранкин… Ты молодец, что заботишься о бабушке, купил ей айфон, научил, как им пользоваться. Она очень довольна. И ты умница, что не выключил свой айфон, а то мы бы тебя обыскались везде.

Баранкин схватился обеими руками за голову.

— Ты хотя бы говори бабушке, куда уходишь, а то она подняла на уши всю полицию города. Сейчас я допью кофе, и мы пойдем, а пока скинь бабушке селфи с улыбкой, чтобы не волновалась…


Опубликовано: Ноябрь 3, 2019.
https://prozaru.com/2019/11/vnuk/

Гламурные новости

© surensahakianLIT, 2019

В семь тридцать утра в офис редакции гламурного журнала «Биндюэль» вбежал Канарейкин, и с порога завопил истошным голосом: «Шаданин! Шаданин подал в отставку!..» Главный редактор вздрогнул под столом и открыл левый глаз. Правый затек после вчерашнего корпоратива и никак не хотел открываться.

— Мммвввррр, — исторг главный редактор откуда-то совсем из недр своего организма. Потом хрюкнул, правой рукой разлепил затекший глаз и влепил себе пощечину, чтобы прийти в себя. Из кармана главного редактора свисали женские трусики, равномерно зацелованные ярко красной помадой. Тем же цветом были обильно накрашены губы самого главного редактора. Вопросительный взгляд на Канарейкина ничего не дал – тот был возбужден от новостей, и даже не заметил состояния редактора.

В офисе царил привычный беспорядок: вдоль стен стояли стопки разных номеров журнала, между ними валялись пустые бутылки и пластмассовые стаканчики. Рядом со столом редактора стояла антикварного вида ваза, полная окурков. Пробки и крышечки распитых бутылок были аккуратно расставлены на стеклянной полке над принтером.

В офисном шкафу что-то заскребло, отчего оба вздрогнули и посмотрели друг на друга. Вид у обоих был взбудораженный: Канарейкин пребывал в эйфории от своих новостей, руки у него дрожали, правый глаз дергался, и он не мог ни на чем сконцентрироваться, а главный редактор прилагал нечеловеческие усилия, чтобы восстановить цепь событий предыдущего дня.

Чьи же это трусики? – крутилось в голове главного редактора. – Вчера что-то случилось… Как же вспомнить?.. – Собрав силу воли в кулак, он дотянулся до брюк и вытянул из кармана видавший виды телефон. Мысли редактора презирали его усилия собрать их, и самовольно разбегались в разные стороны. – Ну… о чем это я? Башка трещит. И этот Канарейкин с утра… А я никакой… Да! Что я делал вчера?.. И, самое главное, с кем?!!

Фотоальбом последних фотографий в телефоне напоминал выставку абстрактного искусства. Куски одежды крупным планом, чьи-то очки в туфле под столом, вилка на ксероксе, чье-то ухо. Пустые бутылки… еще бутылки… — Корпоратив, мать вашу!!! – пробило редактора. – Вечером в среду… Какой сегодня день?! Уже завтра?! Как? Корпоратив уже был?! А я? Где я был? Почему ни хрена не помню? И эти трусики… — редактор снова вытянул трусики из кармана и внимательно на них посмотрел. — Наташа? Люба?! А может Ксюша?!!  — Перелистывая абстракционистский альбом, главный редактор наткнулся на видео. Долго не решался его запустить, но уже закравшаяся внутренняя тревога заставила это сделать. С первых кадров редактор вытянулся и вытаращил глаза. — Галина Федоровна?!!… Главный бухгалтер?!!… Ни фига себе!..

Редактор быстро закрыл и убрал телефон в карман, потом строго деловым тоном обратился к Канарейкину:

— Ну что там у тебя, только быстро.

Канарейкин подбежал ближе и возбужденно затараторил:

— Так я и говорю, в отставку! Точно все проверено, стопудово! И заголовок уже придумал – «Шайтан с Шаданиным – оба подают в отставку». Шайтан – это собака, мопс любовницы мэра! Текст скандальный, жирным курсивом, как обычно: «Пока Шаданин управлял любовницей, собака управляла городом. Газон перед домом мэра повторяет планировку города, и там, где мопс накладывал кучу, немедленно возводились монументальные сооружения.»

— Да это вирусняк! Чего ж ты молчал?! Нужны большие фотки на три разворота! Где Ксюша?!

— Я тут! – с глухим выкриком Ксюша вывалилась из офисного шкафа. Из одежды на ней был фотоаппарат. Редактор с Канарейкиным уставились на нее.

— Я все сниму! – с готовностью выпалила Ксюша, не подумав.

— Ты уже сняла, — заметил главный редактор. – Больше, кроме фоток, ничего не снимай. Мне нужны крупные кадры, на три разворота.

— Шаданин и монументы? – робко спросила Ксюша.

— Да хрен с ними! Любовницу в бикини, мопса и кучу на газоне, крупно! Куча пойдет на обложку, до обеда все надо сдать в тираж!

Ксюша метнулась к выходу, но столкнулась в дверях с Любой, секретаршей директора. Так как Люба была раза в три крупнее Ксюши, та отлетела на то же место, откуда стартовала. Однако Любу это не смутило, и она деловой походкой подошла к главному редактору.

— Ты не поверишь… – секретарша босса считала себя особой, приближенной к императору, и, надо сказать, не без оснований, поэтому со всеми кроме шефа была на «ты». – У меня тут топчик.

— У нас тоже, — скептически заметил редактор.

— Шатапнись, харе чилиться, такого хайлайта у тебя нет. – сказала Люба и достала розовый айфон из сумочки. Редактор настороженно вытянулся, а Канарейкин вообще побледнел и прижался к стене.

— Верняк на хайп. – сказала Люба и протянула телефон редактору.

— Не может быть! – страшным шепотом произнес редактор, — это именно то, что я думаю?!

— Эксклюзивный инсайд. Скидываю тебе на мыло, двинешь первым выпуском.

— Конечно, конечно… — забормотал главный редактор зачем-то кланяясь вслед уходящей секретарше.

Когда дверь захлопнулась, главный редактор резко изменился в лице и командным голосом произнес:

— Так, полная мобилизация! У нашей дивы выскочил прыщик на носу! Резко выносим на первую полосу!

— Не может быть, — взвизгнул Канарейкин, — у Промокашечки?!! Как же она теперь…

— А никак, — отрезал главный редактор, — никаких концертов пока.

— Зашибись! – пробормотала Ксюша, случайно ослепив всех фотовспышкой.

— Короче, — изрек зажмурившийся главный редактор, — заголовок такой: «Концерт переносится из-за проблем на переносице!».

— Гениально! – прошептал Канарейкин в полном восторге.


— Фотка уже в наборе, а вы — понеслись отсюда, быстро! – скомандовал главный редактор, — И Галину Федоровну ко мне!



Опубликовано: Ноябрь 3, 2019.
https://prozaru.com/2019/11/glamurnyie-novosti/

Шесть больших
© surensahakianLIT, 2019

… Добавить драматизма… Может все начинает слегка дрожать, потом сильнее и сильнее? Скажем, землетрясение? Все вокруг бегут, кричат, паникуют, прячутся под столами, а она стоит и мелко дрожит. Да! Все лишнее на ней колышется и волнуется… И тут в окно запрыгивают спасатели с флакончиком…

Нет, надо еще драматичнее… Второй месяц, не прекращаясь, льет дождь. Затопило все, что можно было затопить. Смыло все, что можно было смыть. Черные тучи, молнии… На заднем плане дед Мазай эвакуирует зайцев…  Ну не дед Мазай, ладно, Герасим в спасательном жилете бросается за Муму в ледяную воду… Ихтиандр вмерз в айсберг и таранит “Титаник”. Ди Каприо пытается отогнать его от борта шваброй. Все заиндевели от холода, кроме нее. Ей тепло, у нее излишек теплоизоляции… Она мечтает похудеть и замерзнуть… Нет! Лучше так: на “Титанике” перевес, но есть надежда — она принимает таблетки…

А может что-то более глубокое, психологическое? Жизненная драма, она сирота, недолюбленная с детства, завистливые сверстники перекармливали ее булочками, а она не могла отказаться, заедала свою личную трагедию, плакала, но жевала… Её любимой сказкой был “Колобок”, потому что невыносимо мучной… Одна лишь мысль про Карлсона, балующегося с плюшками, вызывала у нее оргазм. Цензурный, гастрономический. Она мечтала о головокружительной карьере продавщицы в хлебобулочном магазине, пока не встретила его. Он честно пытался ее обнять, но его не хватало… В ширину не хватало. И тут она поняла, что надо что-то делать…

А что, если подойти исторически? Робин Гуд сперва стрелял в окорочка, потом сел на яблочную диету… А был ли Робин Гуд? Яблоки точно были. Надо масштабнее… Спартанцы сбрасывали самых полных со скалы, худые смотрели сверху, но их тоже сдувало ветром… Египтянам надоело баловаться пирамидоном, и они замуровали всех жирных фараонов прямо во время обеда …


Классика! Вот, что нужно! Торнадо не смог оторвать Элли от земли. Ни с домом, ни без… Нет, надо что-то, что все знают… “Я съем это завтра”, — сказала заметно располневшая Скарлетт О’Хара…  А может лучше мистику? “Голая, на метле?!… Надо завязывать с булочками с маком…” – думала Маргарита… Шедеврально! Пончик Пилат… Или вот что: Анна Каренина бросилась на рельсы, но столкнула поезд с путей под откос… Он просто не смог ее переехать.

— Сергеич, насчет названия, я проверил, “Худимакс” и “Жирофуксин” уже зарегистрированы…


— Ищи, Валера, ищи, должно же было что-то остаться?… А с картинкой что там у нас?

— Ерунда какая-то, Сергеич… Я фотошоплю как обычно, убираю бедра и зад – а у нее уши растягиваются!

— Уши говоришь?… Ну-ка покажи… Ах ты, зараза… Ммм, да… Ну так это же здорово, Валер! Побочное действие таблеток – заметно улучшается слух! Оставь как есть, не парься.

Так, все на площадку! Снимаем дубль пятый!… Наташенька, ну что у тебя?


— Никита Сергеевич, я за пиццей. Как обычно, шесть больших?



Опубликовано: Июнь 2, 2019.
https://prozaru.com/2019/06/shest-bolshih/

Авиация

© surensahakianLIT, 2019

Миша был прилежным мальчиком, очень хорошо учился в школе и мечтал быть летчиком. Это была мечта всей его жизни, самолеты его завораживали своей красотой, он их рисовал с раннего детства. Потом с удовольствием собирал пластмассовые модели самолетов и развешивал их в своей комнате. Вскоре комната стала напоминать авиационный музей: модели висели везде, от старых военных самолетов до футуристических прототипов.

Само слово «авиация» вызывало у Миши восторженный трепет, а когда он оказывался в аэропорту, то подолгу не мог оторвать глаз от красивых крылатых машин серебристого цвета, блестящих под солнцем и манящих его своими стремительными формами. Миша обожал наблюдать за тем, как самолеты взлетают и садятся. Ему казалось, что это происходит очень медленно и величественно, и то, что огромные самолеты двигались так медленно, а потом стремительно превращались в блестящую точку на горизонте, придавало всему процессу особую значительность.

***

Аня училась с Мишей в одном классе, ни во что его не ставила, относилась к нему, как и ко всем остальным мальчишкам, высокомерно и пренебрежительно. Это была такая линия поведения почти всех девочек в классе, за исключением законченных ботаничек, которые вообще были не от мира сего и, казалось, ничем другим, кроме занудных уроков, не интересовались. А избранной касте красавиц, каковыми они себя считали, не подобало опускаться до плебейского уровня грубых и драчливых мальчишек. За это мальчишки их постоянно лупили, попадались на этом, и бывали наказаны учителями. Одним словом, все в школе было, как обычно.

Аня не переносила самолеты… Впрочем, как и все развлекательные аттракционы, типа американских горок, где тебя подбрасывало вверх и резко опускало вниз. Помимо неприятных ощущений, это вызывало острые приступы страха у Ани, от невозможности никак контролировать ситуацию, от незнания, когда все это закончится, и от обиды от того, что всем остальным вокруг это очень нравится. Аня не чувствовала себя ущербной от этого, просто ей было очень обидно.

***

Миша был полон решимости следовать своей мечте, и по окончании школы попробовал поступить в летное училище. Он успешно сдал все экзамены, но медицинский осмотр выявил какие-то шумы в сердце и от карьеры летчика пришлось отказаться. Переживал Миша тяжело по этому поводу, думал податься в летные техники, чтобы хотя бы быть поблизости от самолетов, но потом передумал, и стал экономистом.

От депрессии Мишу спасло новое увлечение – альпинизм. В какой-то степени это тоже было покорением высоты, а синее небо на вершинах гор выглядело точно так же, как и с самолета. Вокруг был такой же холодный воздух, и иногда горы заволакивало облаками и тучами, и Миша представлял, что он взлетает через слой облаков на огромном лайнере. Он тренировался упорно, совершал восхождения на все более и более высокие вершины, но все равно с тоской смотрел на пролетающие лайнеры…

***

Аня весь день страшно волновалась и не находила себе места. Она собиралась провести свой долгожданный отпуск на курорте, в Минеральных Водах, в небольшом уютном санатории. Все складывалось очень удачно, и отпуск обещал быть довольно приятным, но одно обстоятельство вводило Аню в состояние ужаса – она должна была туда лететь…

Беспокойство плавно переросло в панику, как только Аня приехала в аэропорт. Она неважно спала ночью, и с утра в голову ей лезли всякие глупые мысли… Она только что перечитала «Мастера и Маргариту», поэтому была в соответствующем настроении обреченности и фатализма. Она смотрела на всех проходящих и пробегающих мимо нее пассажиров с чемоданами, как на самоубийц. Пребывая в состоянии такого оцепенения, Аня чуть было сама не попала под проезжающий электрокар, начищающий полы аэропорта. Водитель недовольно просигналил, объехал Аню, и крепко высказался обо всех ее родственниках на ходу. Но Аня была в прострации, смотрела на все происходящее как бы со стороны, ничего не слышала, и только думала о том, что великий Воланд был, несомненно, прав: «только что человек соберется съездить в Кисловодск … пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет – поскользнется и попадет под трамвай!» …

До вылета оставалось еще два часа, и Аня решила обойти пункты питания аэропорта, чтобы как-то отвлечься и снять стресс… Она съела несколько гамбургеров, два куска пиццы и чизкейк, но от этого не стало легче. Периодические объявления вылетов и посадок в аэропорту возвращали ее к жестокой действительности. Аня уже жалела о том, что не поехала в Кисловодск на поезде, но было поздно что-либо менять…

Аня не помнила, как попала в самолет. Скорее всего она просто решилась отдаться судьбе, и толпа кисловодских туристов увлекла с собой и впихнула ее в одно из кресел самолета. Она даже не знала, на своем ли месте сидит. Но трогать ее в таком состоянии никто не стал, видимо из сочувствия.

Когда самолет начал разгоняться, Аня вцепилась в ручки кресла с такой силой, что приподнялась над креслом, но резко взмывший вверх самолет снова усадил ее обратно. Кое-как пережив взлет, Аня буквально вцепилась в руку стюардессе, разносившей напитки. «Мне кока-колу, томатный сок и кофе!» — выпалила она. Стюардесса уже готова была умерить пыл этой выскочки из двенадцатого ряда, но увидев весь ужас в широко раскрытых Аниных глазах, все поняла, не стала возражать, и быстро выдала ей все напитки.

***

Очередная экспедиция с Мишиным участием ставила целью не больше, не меньше — восхождение на Эльбрус. Цель была амбициозной, но предполагались и запасные варианты на случай, если Эльбрус окажется не по силам. Можно было на первый раз ограничиться какой-нибудь промежуточной высотой или соседней вершиной, но попытка все равно будет зафиксирована и показана всем в соц. сетях. Это куда круче, чем делиться фотографиями своего ужина, или селфи с кошечками.

День был солнечным, немного ветренным, но благоприятным для восхождения. Оно проходило по плану — поднимались не спеша, с привалами. Снег хрустел под ногами и искрился под солнцем. Обойдя несколько отвесных склонов, группа выбралась на большую пологую площадку, с которой открывался завораживающий вид на заветную вершину. Белая снежная поверхность площадки напомнила Мише взлетную полосу, и в этот момент он отчетливо услышал нарастающий звук приближающегося самолета…

***

Анины страдания казались ей бесконечными. Вдобавок, где-то часа через полтора полета самолет начало слегка потряхивать. Пилот сообщил пассажирам, что из-за небольшой турбулентности придется немного снизиться, и пассажирам советуется пристегнуться. Но зато, сообщил пилот, счастливые пассажиры смогут слева по курсу наблюдать в своих иллюминаторах тот самый Эльбрус — одну из высочайших вершин мира во всей красе.


Пассажиры отреагировали на это сообщение радостными возгласами, одной только Ане было точно не до Эльбруса… Она нервно допила кока-колу, и поняла, что совершила серьезную ошибку: ее желудок был категорически несогласен с выбором предполетных блюд и полетных напитков… Аня рванула в туалет и успела запереться там прежде, чем на табло загорелась надпись «пристегните ремни».

Пока самолет облетал Эльбрус, Аня переживала бурю эмоций, представляя себя то летящей голой на метле, то едущей с огромным баллоном подсолнечного масла на трамвае. Анины переживания достигли своей кульминации и внезапно сменились чувством резкого облегчения.  «Но как?! Как он узнал, что Аннушка уже пролила масло?!» – подумала Аня и со страшным шумом спустила воду в унитазе…

***

Миша завороженно смотрел на серебристый лайнер, от которого неожиданно что-то отделилось и обозначило небольшую темную полосу на ослепительно белом снегу. К сожалению, Миша оказался в самой середине этой полосы, и неожиданно осознал, что мечта всей его жизни — не авиация, а космонавтика…


Опубликовано: Май 27, 2019.
https://prozaru.com/2019/05/aviatsiya/

Трансакция

© surensahakianLIT, 2019

— Адрей, ты вытащил мою шубу из нафталина? Она же целый месяц будет проветриваться… А стиральный порошок купил? Мне же нечем уже стирать… Вечером почини замок в шкафу, дверь не закрывается… И позвони, наконец, в химчистку, спроси, осталось ли что-нибудь от твоего костюма, они его чистят уже второй месяц…

Он с несчастным видом пытался завязать шнурки, но они запутывались все больше. Ему надо было одного — одеться со сверхзвуковой скоростью и еще быстрее выбежать из дому, чтобы прекратить этот бесконечный поток каждодневных заданий…

В конце концов ему это удалось, он заскочил в машину и рванул на работу. Где-то через три минуты спокойствия зазвонил телефон:

— Пупсик, это я… Ну расскажи, как ты скучал по мне. Почему не звонил? Я так ждала… Ты можешь мне годами не звонить… Вот почему тебе абсолютно все равно, как я там, что со мной, жива ли я вообще?!

— Нет мне не…

— И ты ничего не сказал насчет моей помады вчера! То есть, я могла вообще придти без помады, и ты бы этого не заметил?! А какая на мне вчера была кофточка? Вот скажи, скажи, какого цвета была кофточка?!

— Бежевая?…

— Бирюзовая!!! Ты даже не смотришь на меня, получается?! Я тебе абсолютно безразлична?! Отлично, я тут страдаю, мучаюсь, делаю маникюр, прическу, а он даже не смотрит на меня! Не звони мне больше!

Он чуть не пропустил красный свет на перекрестке, и резко затормозил. Опустил стекло машины, чтобы глотнуть свежего воздуха и придти в себя. Блондинка в красной машине сзади начала истошно сигналить. Он очнулся, понял, что светофор уже три секунды, как показывал зеленый, и нажал на газ.

Через пару минут безмятежной езды телефон зазвонил снова:

— Зай, привет, это я…

— Да, пупсик…

— Пупсик?! Ты еще никогда не называл меня пупсиком, это кто говорит вообще?

— А, да, зая, это ты…

— Что значит «Это ты»?! А кто еще? У тебя еще кто-то есть?!! Ну-ка, ну-ка, кого там ты имел ввиду?!

— Жену, кого же ещё?! – мгновенно соврал он. – Мы иногда называем друг друга пупсиками…

— Ах так?! А почему ты меня не называешь никогда пупсиком?! Чем эта старая химера лучше меня?!

— Без проблем, пупсик…

— Ха ха! Уже поздно, поезд ушел… Пупсите там со своей каргой, мне наплевать.  И вечером я занята, не звони мне…

Он опять от неожиданности чуть не пропустил красный свет, но на этот раз сзади никого не было. Резко затормозив, он заехал на зебру пешеходного перехода. Начавшая переходить пышная дама бросила на него лютый взгляд классовой ненависти, отчего у него все внутри похолодело. «Наверняка чья-то теща», — подумал он.

Телефон зазвонил снова:

— Валерий Аркадьевич, вы когда будете? У нас тут катастрофа… В годовом отчете неправильная смета, подрядчики облажались, и теперь нас будут прорабатывать сверху…

Ему захотелось врезаться в ближайшее дерево, чтобы только не ехать на работу…

— Вот пусть эти хреновы подрядчики и разбираются! Набираем всяких козлов…

— Не получится, Валерий Аркадьевич, шеф хочет вас… Срочно…

— Ладно, ладно, я скоро буду…

— А потом вы проработаете меня, Валерий Аркадьевич? Мне так хочется уже третью неделю…

Он быстро отключил телефон. Жизнь стала казаться невыносимой. Выбраться из этого замкнутого круга не представлялось возможным… И тут его посетила светлая мысль. Он снова набрал секретарше:

— Леночка, …

— Валерий Аркадьевич, мне кажется, у меня увеличилась грудь, что делать? – сходу затараторила она, так что он засомневался, отключал ли он вообще телефон.

— Я в банк. Меня срочно вызывают в банк, очень срочно! – отчеканил он и вытащил на всякий случай аккумулятор телефона.

***

В банке было немного народу, стояла небольшая очередь к окошкам кассиров и в другом конце зала пара клиентов мучила банкоматы. Он подошел к пожилой  экзальтированной даме в очках, работнице банка, протянул ей свою карточку и удостоверение и улыбнулся, чтобы выглядеть как на фотографии. Дама задергалась, стала что-то набирать в компьютере, резко убежала куда-то, потом вернулась, бегом проводила его до хранилища, набрала код и впустила его внутрь.

Оглядевшись по сторонам, он подошел к своей ячейке, быстро засунул ключ в замок, открыл дверцу хранилища и вытащил продолговатую пластмассовую коробку. Прикрыв дверцу, он бережно пронес коробку в одну из свободных маленьких комнат, положил на стол, и закрыл дверь комнаты на замок.

Усевшись на единственный стул в комнатке, он закрыл глаза, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, пытаясь настроиться на полную релаксацию. Лицо его расплылось в широкой улыбке… Он медленно открыл крышку коробки, и вытащил завернутый в материю увесистый продолговатый предмет. Осторожно положив его на стол, он развернул сверток и вытащил бутылку дорогого коньяка и маленькую рюмку. Заполнив ее до краев бархатно-коричневым коньяком, он медленно выпил ее и погрузился в сладостное состояние сиюминутного счастья…


Опубликовано: Апрель 10, 2019.
https://prozaru.com/2019/04/transaktsiya/

Облегчение

© surensahakianLIT, 2019

— Ну, мне наверное придется его убить… Да, наверняка придется, хотя он мне и родственник. И его дружков-бандитов тоже… Они и понятия не имеют, что я не промахнусь в летящую монетку с двадцати ярдов. Даже несмотря на то, что последний раз стрелял из своего пистолета пятнадцать лет назад. Но пострелять в тире было моим любимым занятием еще со школы. Потом я увлекся, и несколько лет выигрывал все состязания по стрельбе в нашем округе… Но те, кто об этом знал и помнил, давно все ушли. Остался один мой одноклассник, который давным давно переехал в Австралию, и только посылает мне поздравительные открытки раз в год на день рождения.

Мой племянник… Я не знаю, что с ним произошло, он был таким хорошим ребенком… Сара всегда была им одержима, растила его, окружив заботой и любовью, но постоянно баловала. Когда Сары не стало, я продолжал быть ему любящим дядей, но уберечь его от плохого влияния его дружков мне оказалось не под силу. В нем быстро развились низменные инстинкты на фоне неуемной любви к деньгам и развлечениям. После третьей судимости он на какое-то время исчез из поля моего зрения; говорили, что он рыбачил на Аляске, потом затеял какой-то темный бизнес в Техасе, но попался на махинациях, и вынужден был скрываться в Аризоне. В позапрошлом году он внезапно объявился и пытался выудить у меня денег. Угрожал мне, пытался запугать. Но ему пришлось отстать от меня в конце концов, так как он понял, что у меня нет никаких сбережений, что живу я на одну пенсию и никак не вписываюсь в образ “богатого дядюшки”.

Он, конечно, редкая сволочь… У таких, как он нет ничего святого… Он не перед чем не остановится, а других способов его остановить практически нет. На суде, возможно, нетрудно будет доказать самооборону, но даже в этом случае мне некуда будет деться от длительной и нудной судебной возни, большой шумихи вокруг этого, и абсолютно ненужной мне публичности. Но самое главное – это тяжелый осадок внутренней вины, который неминуемо будет мучить меня всю оставшуюся жизнь. И, спрашивается, на что мне это нужно?…

Кроме всего прочего, я не хочу никуда переезжать отсюда, влезать в какую-то конспирацию, скрываться от всех, забыть о друзьях и знакомых… Ради чего? Не думаю, что мою Кэрол очень уж заинтригует всплеск моего материального благополучия. Это скорее ее испугает, нарушит привычное равновесие жизни и наполнит ее сердце тревогой. Тревогой за меня, за нашу с ней безопасность. На ее любовь ко мне это никак не повлияет, я думаю, но, все равно, мне бы не хотелось ее огорчать… У нее тоже есть свой круг общения, которым тоже придется пожертвовать. Я думаю, она к этому не готова. Для нее стабильность и незыблимость привычного уклада жизни даже более важен, чем для меня. Мы с ней слишком долго боролись за это, и мы оба уже в том возрасте, когда любые кардинальные перемены воспринимаются очень болезненно.

Вот уже две недели я думаю об этом и пытаюсь найти хоть один плюс во всей этой ситуации. В голову не приходит никаких рациональных мыслей насчет перспектив счастливого изменения жизни к лучшему. Она стала слишком быстротечной, а деньги стали в ней играть все меньшую роль. Кумиры и герои стали появляться и лопаться каждый день, и никакое состояние больше не гарантирует безопасность никому. Мы живем в обществе бабочек-однодневок. Мнением людей стало слишком легко манипулировать. Деньги и публичная известность приносят больше проблем, чем пользы. Скорее даже пользы нет никакой…

***

В вечернем выпуске новости потрясенные до глубины души ведущие в очередной раз сообщали, что загадочный владелец беспрецедентно крупного выигрыша так пока и не объявился. Они знали все: где, когда и как был продан вожделенный билет; продавец ларька за это время побрился, постригся и уже стал национальной знаменитостью. Но никто не мог вспомнить загадочного покупателя…

***

Ларри почувствовал, как он устал за последние две недели. Это была эмоциональная усталость, которая накапливалась незаметно. С каждым днем она становилась все более и более невыносимой. Необходимость принять решение назревала и неумолимо надвигалась на него. Надо было кончать со всем этим, и кроме него сделать это было некому…

Он допил оставшийся в стакане виски, чиркнул спичкой и поджег свой лотерейный билет. С каждым сантиметром сгоравшего в пламени билета Ларри испытывал необъяснимо счастливое чувство облегчения… Тяжесть ответственности улетучивалась, уступая привычному ощущению уюта и спокойствия.

Опубликовано: Апрель 10, 2019.
https://prozaru.com/2019/04/oblegchenie/